Читаем без скачивания О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть - Голиб Саидов

Аппетит, как известно, приходит во время еды: следующее нововведение касалось продолжительности поцелуя. В ходе довольно бурного обсуждения, стороны, все же, пришли к взаимному согласию: было решено считать до десяти.

Ещё через какое-то время, тот же Саша счёл неприличным целоваться у всех на виду и предложил «идеальный» вариант: хоровод зрителей громко продолжает считать до десяти, но… уже повернувшись спиной к участникам эксперимента. Эта существенная поправка позволила снять скованность в отношениях, добавив игре шарма и своеобразного очарования. Игра постепенно приобрела сумасшедшую популярность, вытеснив такие игры нашего двора, как «казаки-разбойники», «догонялки» и всякие викторины.

И, тем не менее, один момент в этой игре нас явно смущал, а именно: как угадать с синхронностью разворота партнёров в предвкушении долгожданного поцелуя?

Но Саша не был бы Сашей, если б не его смекалка: ведь не зря же он учился в институте.

– Надо встать плотно затылками друг к другу и взяться за руки – совершенно объективно и непредвзято заключил он.

Воцарилась тишина. Чувствовалось, что идёт интенсивная работа мозга.

И, буквально, в следующую секунду, лица всех участников заметно просветлели и оживились.

«Взяться за руку». Вот оно, то спасение, что даёт надежду, а вместе с ней и десятки способов и ухищрений для того, чтобы передать незаметный условный знак своему партнёру (партнёрше), начиная от постукивания, поглаживания и до обыкновенного лёгкого сжатия руки…

«Бедные артековцы!» – искренне жалели мы несчастных отличников и очкариков всего Советского Союза. – «Если б они только знали – насколько мы усовершенствовали эту настоящую пионерскую игру!»

Анга

Анвар от рождения был заикой. Причём, заикой необычным. Чаще всего затруднения у людей с подобного рода дефектами речи возникают при произношении согласных: у одних – звонких, у других наоборот – глухих.

У Анвара почти любое слово начиналось с протяжной гласной «А».

– А-а-дядь-Риза, а-а-к-когда едем а-а-н-на рыбалку? – обращался он к отцу моего приятеля – тоже, заядлому рыбаку.

– На выходные готовься: нерест уже вовсю пошёл. – заверял его дядь-Риза.

Как и в любом дворе, наша ребятня делилась на возрастные группы. Анвар принадлежал к старшему кругу товарищей, которые были лет на пять-шесть старше нас. Хотя, на самом деле, он жил в каком-то своём обособленном мире, ни с кем особо не общаясь. Даже со своими сверстниками. Близких друзей у него я что-то не припомню: возможно, и были один-два, таких же любителя рыбной ловли. В общем, друзья ему давались также трудно, как и слова.

Однако, похоже, что это нисколько его не расстраивало. Сложившийся с самого раннего детства «робинзоновский» образ жизни по-видимому, вполне устраивал этого смуглого и загорелого детину, отчасти действительно похожего на известного литературного персонажа, за что и получил свою кличку «копчёный». Другое прозвище происходило от его укороченного имени – «Анга», с ударением на первом слоге.

– Анга!! – нарочно окликали мы его ночью, лёжа на тапчане соседнего огорода, который служил нам в летнее время общей спальней на открытом воздухе. Анвар же, со своей раскладушкой располагался на своём участке, в двадцати метрах от нас.

– А? – вскакивал спросонья ничего не подозревающий сосед. Эту букву он произносил на удивление чётко, совсем не заикаясь.

– Х#й на!! – орали мы и тут же, нервно хихикая, прятались под одеяло.

Почерневший от злости, с горящими как шекспировский мавр глазами, в одних сатиновых трусах, он в мгновение ока преодолевал короткое расстояние и, остановившись у самой калитки, гневно вопрошал:

– А-аа-к-к-какая а-с-с-сука это а-а-а-с-сказала?!

Каждое слово давалось ему с превеликим трудом, заставляя напрягать для этого почти каждый мускул тела. При этом, он часто-часто моргал своими большими фаюмскими глазами, которые принимали самое активное участие в общем процессе.

Заткнув себе рты обеими руками, и сжавшись в комочек под одеялом, мы тихо тряслись от смеха и страха, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы случайно не расхохотаться в голос и тем самым не выдать себя, заработав, при этом, заслуженную порцию тумаков.

Загорелое тело, тёмные трусы и черные как смоль кудри, с трудом просматривались на фоне южной ночи, сливаясь и делая его почти невидимым и оттого ещё более грозным, и только страшные белки его огромных круглых глаз светились ярким прожектором в этом мраке, наводя на нас ужас и вызывая в нашем воображении образ ревнивца Отелло из одноименного произведения классика мировой литературы.

Потоптавшись ещё немного и обложив нас матюгами, он злой, как черт, возвращался в своё логово, бормоча себе под нос проклятия по нашему адресу и пытаясь, наконец, заснуть.

А спустя неделю повторялось примерно то, же самое.

– Анга!!

– А?

– Да кунат танга!! (тадж. «В жопу тебе монета!»)

Как это ни странно, но, несмотря на явное затворничество и одинокий образ жизни, Анвар был женат. Правда, никто и никогда не видел их вместе. Да и образ самой супруги за давностью лет совсем стёрся из памяти. Тем не менее, она у него, все же, была. Точно была.

Оттого удивительной неожиданностью прозвучала новость, как гром среди ясного неба, обрушившаяся на нас и мгновенно распространившаяся по всему нашему дому: «У Анги в семье родился ребёнок!»

Казалось бы, ну что в этом особенного? Однако, даже такое событие ребята нашего двора не преминули обыграть в свойственной нам жестокой манере.

Саша был ровесником Анвара, но в отличие от своего угрюмого соседа обладал поразительным жизнелюбием, общительностью и оригинальным ироническим чувством юмора. Когда ему сообщили, что у «копчёного» в семье прибыло пополнение в лице ребёнка женского пола, он, поначалу решив, что ослышался, переспросил:

– У Анги родилась дочь?

И на наш утвердительный кивок, он на несколько секунд погрузился в прострацию, после чего, придя в себя, заботливо справился:

– Ну и как она – не заикается?

*

Сейчас, по прошествии стольких лет, мне как-то неловко и немного совестно перед своим старшим товарищем: я ведь, также принимал самое активное участие в этих дурацких и озорных проделках. А потому, искренне раскаиваясь в своих грехах, пусть и поздно, но хочу исправиться:

Прости меня, дорогой Анвар! Прости не только за себя, но и за всех ребят, которые (я нисколько не сомневаюсь в этом!) с теплом и нежностью вспоминают не только тебя, но и наш милый двор, наше детство, наши игры, наконец – нашу дружбу. Которая, до самого конца останется с нами, в наших сердцах, согревая и помогая нам преодолевать любые трудности и продолжать верить. Верить в то, о чем мы мечтали в юности, о чем думает любой человек, не теряя надежду. Надежду на лучшую и достойную человека счастливую жизнь.